Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Это что же — ваш лейтенант в квартиру заглядывал? Да еще со спецбиноклем? — тихо-тихо, но очень яростно проговорил Пухов.

— Да, там еще двое, прикрытие… а что…

— Немедленно, слышите — немедленно убрать из квартала всех ваших и не ваших людей, — процедил Пухов, и вот по этому сдержанному выплевыванию слов местный начальник сообразил, что "товарищ из Центра" разъярен до крайней степени. — Оцепление держать за пределами квартала, но так, чтоб сквозь него муравей не прополз…

— Слушаюсь, — чуток отступил от окошка автомобиля местный. — Мы же так и сделали, но надо же было убедиться, товарищ Пухов? Сами видели — почти полтора десятка нарушителей, своих то есть… а вдруг бы и эти нашими оказались?

— Был бы очень рад, если бы они оказались вашими, местными, — сказал Пухов, чуток остывая; сделанного не воротишь, а обстановка и без того нервная. — Факт нарушений режима гражданской обороны отразит в своем отчете ваш уполномоченный, для меня это сейчас не принципиально.

— Так вы отдельно, от себя, замечания писать не станете? — с надеждой уточнил местный.

Сидящая на заднем сиденье автомобиля Анька жизнерадостно захохотала. Ей, может быть из-за общей нервозности и излишней суетливости обстановки, показалось очень забавным, что перед возможным контактом двух различных разумов один из местных начальников так печется о мелком нарушении режима. Ишь ты, пятнадцать человек почти из семидесяти пяти тысяч! В каком-нибудь другом мире эта цифра была бы просто умопомрачительно ничтожной, а здесь казалась вызывающей — дисциплина и разгильдяйство в крови у человека. Как-то даже странно видеть такое вместе, почти в одинаковых пропорциях… Правда, Анька тут же спохватилась, ведь местный начальник, конечно же, не знал о предстоящем контакте с доппельгангерами. При всей внешней демократичности и простоте здешнего коммунизма, секреты тут хранить умели так, как не снилось в иной диктаторской стране.

Местный начальник покосился на сидящую на заднем сиденье, странно одетую девицу, сердито так посопел носом, но промолчал. Все-таки авторитет у Контрольного отдела в среде граждан и любого начальства был настолько высок, что никому и в голову не приходило, что Анька находится в машине Пухова по простой человеческой приходи последнего. А поводов для таких мыслей было предостаточно. Одна только одежда чего стоила! Перед началом операции "Ловля доппельгангеров", как насмешливо окрестила её сама Анька, девушка переоделась в черные кожаные брюки и такую же плотную массивную жилетку, одетую прямо на голое тело. И загорелые — до локтей еще пустынным, несошедшим за эти месяцы загаром — обнаженные руки резко выделялись в темноте на фоне остальной её фигуры. Сидящий рядом с ней Паша оказался гораздо консервативнее, предпочитая куртку любимого, свободного покроя, под которой можно было спрятать, ну, если и не боевой солдатский штурмгевер, то уж обрез охотничьего ружья — точно.

— Все-все, — уже откровенно раздраженно махнул рукой Пухов. — Все за оцепление. Ни шагу, ни единого движения без команды! Моей команды! Выполняйте, подполковник!

— Он не похож на военного, — поделилась своим наблюдением Анька, когда местный начальник легкой рысцой отбежал от машины.

— Не строевой, — пожал плечами Пухов. — Может, потому и инициативный сверх надобности?

— Такая инициатива должна быть наказуема, — глубокомысленно, будто серьезный философский постулат, сказал Паша. — Ладно, будем надеяться, что и для доппельгангеров учения по гражданской обороне у вас не в новинку, как и эта проверка оставшихся в квартирах…

— Будем-будем, — согласился Пухов, — но все это почему-то необычайно нервирует… А вас?

— Ну, не сказала бы, что необычайно, — пожала плечами Анька. — Но неприятное чувство есть…

— Чувство провала? — тут же пытливо спросил Пухов, надеясь, кроме своей "гвардии" еще и на интуицию Аньки и Паши.

— Нет, чувство беспокойства, — пояснила девушка. — Странное какое-то беспокойство. Ну, да и не до разборов сейчас, не у психоаналитика на приеме… значит, выдвигаемся к лежке доппельгангеров?

— Если вы готовы, то выдвигаемся, — согласился Пухов и, не получив возражений, скомандовал единственному сохранявшему молчание и полное спокойное равнодушие к происходящему — шоферу: — Поехали, адрес слышал? Не заблудимся?

Последний вопрос был, конечно, нервозной шуткой. Такие ребята, как тот, что сидел сейчас за баранкой автомобиля, казалось, физиологически не могли заблудиться даже в Кносском лабиринте.

Когда впереди замаячила темная, показавшаяся мрачной из-за почти полного отсутствия освещения громада именно того дома "что надо", Паша легонько дотронулся до плеча водителя и попросил:

— Подай вперед, до конца, и встань на углу так, что бы из ближайших окон машина не просматривалась…

Ни слова ни говоря, даже не оглянувшись на Пашу и не скосив глазом на Пухова, водитель исполнил указание в лучшем виде. За годы службы он научился интуитивно воспринимать в какой момент и чьи приказания следует исполнять безоговорочно.

— Ну, что, выходим? — поинтересовался Паша. — Ань, ты готова?

— Готова, готова, — проворчала та, продолжая в темноте салона возиться с чем-то громоздким. — Выхожу уже, первой, как всегда буду…

Но все-таки из машины выбралась последней, держа в руках своего любимца — С-96, к которому стараниями Пухова, по индивидуальному заказу ей настрогали в изобилии патронов.

— Подъезд третий, этаж четвертый, — повторил для порядка Паша. — Квартира сорок семь… трехкомнатная, с центральной проходной комнатой, с маленьким балконом. Туалет, ванная, кухня — при входе слева, по коридору…

— Электричество, газ, водоснабжение, телефон отключены, вся связь в городе только на военных частотах, — дополнил Пухов.

Тут Паша недовольно оглянулся на Аньку, которая, натужено пыхтя, прилаживала рукоятку маузера к тренчику своего ремня. Наконец, ей это удалось и тяжеленный пистолет провис, оттягивая ремень, едва ли не до середины бедра.

— Я без него не пойду, — предупреждая сварливый вопрос Паши, заявила Анька.

— Взяла бы чего поменьше, — посоветовал было Пухов.

— Взяла бы… недели две назад, — огрызнулась Анька. — Пока обстреляла, пока привыкла… а идти с чужим пистолетом… я лучше с перочинным ножиком пойду… надежнее будет…

— Ладно, раз управилась, двинулись, — обреченно махнул рукой Паша.

С легким беспокойством Пухов проводил взглядом громоздкую, медвежью фигуру мужчины и изящную, тоненькую женскую, неторопливо, но неотвратимо удаляющиеся от машины по узенькой асфальтовой дорожке, проходящей прямо под стеной притихшего, затемненного дома. "Что ж, мой ход сделан, — подумал Пухов, нашаривая в кармане френча пачку сигарет. — Теперь остается только ждать… результата… или?"